ЭХТММ Лекарство для лесозаготовительной отрасли

 Лесозаготовительный бизнес в целом по всей России скорее мёртв, чем жив, что подтверждается показателем усреднённой рентабельности равному по РФ 1,9 % (2016 г.), что означает состояние пермаментного банкротства для большинства организаций лесозаготовительного профиля. Особенно, если отсутствует углублённая переработка – лесопиление и т п.

 По статистике в России работает 5748 (2016) лесозаготовительных организаций (арендаторов лесного фонда), из них 4167 предприятий лесозаготовителей до 20 тыс м3 осваивает расчётную лесосеку только на 59% остальные 41 не заготовленного объёма оплачивается в качестве арендной ставки, что обеспечивает первый взнос в убыточность лесозаготовительного процесса.

 Попробуем разобраться в причинах низкой рентабельности лесозаготовки, хотя на первый взгляд, что может быть проще- срубил, перевёз, продал.

 Основные причины низкой рентабельности:

- отсутствие ликвидного и рентабельного сбыта балансов (особенной лиственных) и низкокачественной древесины, то есть технологических и топливных дров с наличием гнили

- отсутствие высокорентабельной глубокой переработки древесины на месте заготовки или доступной цены реализации заготовленной древесины.

 Себестоимость заготовки всех сортиментов круглого леса примерно одинакова, по цене реализации пиловочника (крупномерного “кругляка” для получения пиломатериалов) и балансов, технологических дров различается в разы, о чём свидетельствуют усреднённые цифры по стране см таблицу.

 Перечень других причин, снижающих рентабельность, займет много места. Назовём наиболее значимые.

 Отсутствие достаточного количества и катастрофические состояние существующих лесных дорог. Дороговизна их строительства и содержания. В прошлом остались практически бесплатный сплав (запрещён) и дешёвые узкоколейные железные дороги (прекращено производство вагонов, хлыстовозов, рельстов и т. п.). Проценты по банковским кредитам превышают рентабельность производства, что осложняет или ограничивает возможность их получения для строительства и содержания дорог.

 Дороговизна транспортных расходов всё увеличивается с каждым годом (стоимость ГСМ). Транспортная составляющая в себестоимости товарной продукции настолько высока что лимитирует расстояния перевозки при сбыте на внутреннем для дров 200 км, для технологических 300-400, для балансов 500 км.

 При отсутствии потребителя – покупателю необходима переработка на месте либо в качестве топлива или производство пеллет и топливных брикетов. Причем производство их рентабельно только из опилочных отходов лесопиления и деревообработки, а из круглого леса может быть убыточным. Из трех новых заводов каждый третий становится банкротом. Обязательство лесовосстановления арендатором вырубленного леса не обеспечивается покрытием расходов со стороны государства, что увеличивает убыточность предприятия и приводит к замене создания лесных культур (посадка саженцев) к фиктивному содействию естественного лесовосстановления.

 Добавим сюда климатические условия года, зачастую неблагоприятную для заготовки и вывозки заготовленной древесины (маломорозные зимы и дождливое лето), что приводит к снижению объёмов заготовок, качество заготовленных сортиментов, замедление финансового оборота выручки.

 Инфляционные издержки стоимости ГСМ и ремонта лесозаготовительной техники, опережают рост цен на товарную продукцию лесозаготовки.

 Несоразмерные по величине с выручкой штрафы за лесонарушения, закреплённые в несовершенном Лесном кодексе также вносят свой вклад в риски снижения рентабельности.

 Разрушение плановой системы лесоустройства, наряду с дороговизной проведения нового учёта создаёт хаос в планировании достоверных объёмов лесозаготовок и выдаёт неизбежные конфликты с государственными органами контроля. Отсюда вытекает раздутая в прессе и укоренившаяся в головах обывателей информация, что лесозаготовитель ворует лес, у кого? У самих себя?

 Долгосрочная аренда лесных участков – не что иное как разрешённая государством правовая частная собственность на древесину, замаскированную подтермин аренда.

 Существует также полукриминальная продажа леса на корню мелким лесозаготовителям от арендатора крупной по объёму аренды лесных участков, то есть фактически бизнес “рантье”, если это вообще можно назвать бизнесом. Можно продолжать выискивать и описывать риски лесозаготовительного процесса, например такие, как чрезмерное раздутый бюрократический процесс получения необходимых документов на рубку древостоев, в особенности санитарных выборочных рубок. Единственная палочка-выручалочка – надёжное увеличение прибыли от лесозаготовок является экспорт “кругляка”, но и здесь сплошные “засады”, как и в процедуре проведения экспорта, так и в общественном мнении. Существует постоянно подогреваемыми журналистами миф о распродаже лесозаготовителями лесных ресурсов Родины за рубеж. «Говорящие» головы политических руководителей и деятелей государства разного уровня клеймят лесную отрасль за экспорт кругляка, а чиновники с каждым годом усложняют и удорожают экспортный процесс (транспортные декларации, повышение пошлин, получение квот и т п.) и, соответственно, тем самым резко снижается прибыль. Звучат из уст руководителей страны угрозы на введении полностью заградительных пошлин на экспорт круглого леса, т. е. необработанных брёвен. Остаётся только покрутить пальцем у виска этих «говорящих» голов. Почему-то никто из них не призывает запретить или усложнить экспорт нефти и газа. Вот в этом процессе, как раз и продаётся Родина, т.к. углеводороды, в отличии от древесины, не возобновляемый ресурс. Приведя аналогию с постоянным требованием руководства страны неподкреплёнными никакими программами инвестирования строить предприятия глубокой переработки древесины надо спросить: «А почему, экспортируют сырую нефть, а не ГСМ? Почему качают газ при тотальной необеспеченности им провинциальных посёлков? Или не экспортируют такую продукцию как полимеры и ткань, произведённую из газа?»

 Ко всему прочему никто не озвучивает прессе, что ежегодно уменьшаются объёмы экспорта «кругляка», который достиг исторического минимума в 2018 году за последние 30 лет (в процентном соотношении к заготовленному лесу). Навязываемые неграмотными законодательными политиками заградительные пошлины на экспорт «кругляка» в конечном итоге разорят средние и малые лесозаготовительные предприятия, которых 75% в лесозаготовительном бизнесе страны. Необходимо учитывать, что в провинциальной жизни лесных посёлков существует только один вид бизнеса – лесной, потеря которого приведет к резкому ухудшению социальных условий жизни жителей и вызовет их отток.

 Немного цифр о экономических результатах сопредельных России государств. Все государства ЕС, где совокупная площадь и запасы леса в разы меньше, чем в России, заготавливают и перерабатывают в год около 450 млн. м3 (в России 212 млн м3). В Китае общий доход от лесной отрасли составляет 720 млрд $ при ежегодной заготовке и переработке леса в объёме 350 млн м3, а в России около 20 млрд $ (заготовка 214 млн м3). Так где правильно выстроена система политического и экономического руководства лесным комплексом страны? Вывод только один – такая системы в РФ отсутствует.

 Например, с 1990 года департаментом РОССЕЛЬХОЗ (Минприроды РФ, а в советской системе это было Министерство лесного хозяйств) поменялось за 30 лет более 10 руководителей, но только один из них имел профильное лесное образование. Что в результате привело к снижению численности работников лесного хозяйства (мастеров и лесников) почти в 3 раза со 176 тысяч до 68 тысяч. Не в этом ли причина катастрофических лесных пожаров и резко снижающихся объёмов искусственного лесоразведения. Забытый и теперь не цитируемый “вождь мирового пролетариата” В.И Ленин в годы разрухи гражданской войны написал, что “специалистов лесного хозяйства нельзя заменить никем без ущерба для народного хозяйства страны”. Оказывается можно, но тогда и получим тот самый ущерб. Прав оказался «вождь»!

 Теперь в участковых лесничествах работают всего 2 человека, лесничий и помощник. Нет штатных мастеров и лесников, в большинстве своём представлявшие многолетние семейные династии, профессионально и успешно выполнявшие лесную службу. Сегодня обыватель повсеместно уверен, что уже весь лес вырублен и продан за границу, хотя в арендованных лесах даже крупными лесозаготовителями вырубается не больше 70% расчётной лесосеки, а всего по стране 37% и соответственно в лёгкой транспортной доступности к населённым пунктам, где население всегда собирало грибы и ягоды. Извечный русский вопрос что делать? Банальная шутка: В Россия есть две проблемы – дураки и плохие дороги. Последнее обсудили. Причины экспорта круглого леса не понятна только дуракам, но, по приведенной шутке, их оказывается много! Пусть простят меня политические лидеры, у чиновников просить прощения не будем. На самом деле причина в отсутствии достаточного количества предприятий глубокой переработки древесины с равномерным их размещением по территории страны. Существует несколько направлений первичной глубокой переработки древесины: механическое - лесопиление, производство плит (ДВП, ДСП, МДФ, ОСБ), древесная масса и фанерное производства; химическая целлюлоза и её виды, полуцеллюлоза, химико-механическая (ТММ, ХММ, ХТМ и её разновидности) масса. На последней остановимся подробнее.

 Объём заготовки древесины в 2018 году составил 239 млн м3, из них 156 млн м3 (65%) было использовано в механической переработке (пиломатериалы, фанера, плиты, пеллеты) 19 млн м3 круглого леса (всего 7%!) поставлено на экспорт 40 млн м3 сырьё для ЦБП (16%) и 24 млн м3 (технологические и топливные дрова) остались не переработанными (10%) отсюда видно что химическая переработка древесины занимает всего 16% тогда как во всех странах с развитой лесной промышленностью этот показатель всегда больше 50%! Если брать стоимостную структуру экспорта, то на продукцию ЦБП падает 55%, а на все остальные виды экспорта включая круглый лес 45%. Соответственно понятно что необходимо как можно больше инвестировать деньги в производство целлюлозы, но с 1987 года- за 40 лет не построено не одного целлюлозного завода. На территории Сибири от Урала до Сахалина осталось всего 2 крупных и 1 мелкое предприятие ЦБП.

 Причина - высокая капиталоёмкость и материалоёмкость целлюлозного завода с удельными инвестиционными затратами $2000 на 1 тонну целлюлозы. Таким образом для завода с производством около 1 миллиона тонн в год требуется инвестировать с освоением лесосырьевой базы потребуется от 2 до 3 миллиардов $ со сроком окупаемости более 15 лет. Нет сумашедших инвесторов готорвых вложить миллиарды долларов и получить первую прибыль через такой длительный срок.

 Для справки, например в Китае удельные капитальные вложения на 1 тонну составляют 500$ и срок окупаемости 5-7 лет. Там же раскручено строительство не больших по объёму целлюлозных заводов (7000-20000-35000-70000) тонн в год. Что позволяет перерабатывать на месте лесозаготовок маломерные балансы, технологические и топливные дрова.

 Сердцем технологического процесса производства ЭХТММ является специально сконструированный в Китае экструдер: достаточно простой двухвинтовой шнековый аппарат, который позволяет экологически безопасно и экономически эффективно перерабатывать небольшие для целлюлозно-бумажного производства объемы сырья (от 20 тысяч куб м в год). Именно эта особенность работы экструдера дает возможность построить цех по переработке непосредственно на предприятии лесного комплекса вместо строительства полномасштабного ЦБК. В остальном на предприятии будут использованы стандартный для целлюлозно-бумажного производства набор оборудования (насосы, трубопроводы, баки для пропитки щепы), который может быть приобретен как в Китае, так и в России.

 Это уникальная для лесного комплекса Российской Федерации технология переработки неликвидной древесины, а также отходов деревообработки и лесопиления в ЭХТММ, имеющую большой спрос на внутреннем и международном рынках. Технология имеет очень высокие технико-экономические показатели (в частности, рентабельность - до 50%) и основным ее преимуществом является то, что цеха по переработке древесины могут строиться на крупных лесозаготовительных, лесопильных и деревообрабатывающих предприятиях.

 В первую очередь следует отметить революционную значимость этого проекта для всего лесного хозяйства Российской Федерации, поскольку впервые появляется возможность непосредственно на предприятиях лесного комплекса произвести продукт с наивысшей добавленной стоимостью - высококачественное сырье для производства бумаги. При этом будет использована не ценная деловая древесина хвойных пород, а неликвидная осиновая или березовая либо отходы производства. Технология позволяет перевооружить лесной комплекс Российской Федерации, построив в его структуре новые высокотехнологичные цеха с современным оборудованием и специально подготовленными кадрами.